– В 94ом году я был начальником Советского телефонного узла, обеспечивающего телефонной связью практически всю центральную часть Самары. На эту должность я был приглашён в числе семерых претендентов в 80ом году. Нас принимал начальник Управления связи Андреев, царствие ему небесное. Были все те, кто заканчивал в разное время Куйбышевский институт связи – те люди, которые достигли определённого уровня. Я был тоже не пешкой, а начальником межрайонного эксплутационно-технического узла связи в Ивановской области. Причем имел первое переходящее Красное знамя, как победитель общероссийских соревнований. Были претенденты из Смоленска, из Пскова, из Сибири, со мной всего 7 человек. И вот Андреев проводил с нами, как сейчас модно говорить, «праймериз», разговаривал с нами со всеми одновременно. Человека из Смоленска спросил: «Что Вы хотите?» Ну, тот стал что-то говорить о квартире, второй о зарплате, третий просил, чтобы устроили на работу его супругу, она была бухгалтером, чтоб место не потеряла. И когда дело дошло до меня, Андреев говорит: «Георгий Сергеевич, а Вам что надо?» Я сказал: «Мне нужен приказ о назначении на должность». «А что ещё?» «Больше ничего!» «С какого числа?» «С сегодняшнего дня!» Тогда он начальнику отдела кадров Интяшкину сказал: «Вот его и назначайте!» (улыбается) Понятно, что он имел базу – вот эти семь человек они уже были проверены, для того, чтобы одного из них можно было назначить. То есть он просто сделал выбор.
Советский телефонный узел был известен, как скандальный в тот период времени. Там поснимали в течении полутора лет двух или трёх руководителей. Было громкое дело, его вел старший следователь по особо важным делам Казберов, известный следователь, потом он стал прокурором города – о взятках за установку телефона. На уровне государства звучало это дело. Поэтому очень много нужно было там работать. Хоть и советское время было, но там была и своя мафия. Но я принял узел. Проработал там около трёх лет. Честно говоря, навел порядок. Ведь там был беспредел! Здание на Гагарина 50. В конце рабочего дня, я как-то вечером спускаюсь, там монтёры сидят, пиво пьют! Но я быстро поговорил с ними, привел их в порядок. Говорю: «Если не умеете пить, выпивайте в пятницу, в субботу в баньку – похмеляйтесь, а в понедельник выходите на работу!» Ну конечно, монтёров тогда было сложно подбирать – другие были люди. Сейчас работают киргизы, таджики, гастарбайтеры, а раньше работали всё-таки жители Куйбышева. Я начал приучать их к культуре поведения. Никогда не было такого, чтобы я не смог найти монтёра на работе. Раньше было так. Где монтёр? На линии! Я сказал начальнику цеха Русакову: «Я буду понимать так: если вы будете говорить, что монтёр на линии, значит, на самом деле, он у пивнушки находится и пьёт пиво! Он должен находиться именно на телефонном «шкафе», проверять линию повреждения, или у абонентской «коробки», или у абонента. Или в канализации исправлять повреждение, если это кабельщик!» Я помню, Перфильев был такой – самый «крутой» из них. Но я смог найти с ними общий язык, найти подход. Некоторые, конечно ушли, пришли новые, но, по крайней мере, уже к 83ему году ситуация там была совершенно другая. И в 85ом году узел получил высокие результаты и по России, и по Самарской области.
И был у нас в то время в регионе такой объект – «долгострой» – Прижелезнодорожный почтамт. Это очень важный объект – сортировочный почтамт, международного класса. Строительство находилось на контроле в Министерстве, в ЦК. И искали замену заместителю начальника областного Управления связи по капитальному строительству и снабжению. Ну и так видно Бог определил – выбор пал на меня. Пригласили меня на эту должность для того, чтобы я смог вывести эту стройку с «мертвой точки» и выполнить поставленную министром связи и ЦК партии задачу. 27го марта 1985 года я заступил на эту должность. Приехал, посмотрел: действительно, стройка «мёртвая». Март был холодноватый – я помню этот день, неухоженность. Я одел сапоги, с помощниками в одной из комнат на третьем этаже оборудовал (коробка здания была частично сделана) кабинет. Сделали «буржуйку», «козлики» подогревные и всей чиновничьей братии сказал: «Работать будем здесь, пока не построим этот объект!» (смеется)
– Недовольны были подчинённые столь жестким решением? Сопротивлялись?
– Ну, как они могли сопротивляться? Конечно, были недовольны. Конечно, лучше сидеть в нормальном кабинете, там тепло, хорошо. Немного отклонюсь от темы, приведу один пример. Как мне в своё время рассказывал Владимир Васильевич Каданников, когда он работал первым заместителем вице-премьера РФ, мы его встречали из Астрахани, самолётом. Я его спросил: «Владимир Васильевич, как?» Он говорит: «Ну как, в кабинетах министерства создают такие условия, что ты живёшь в таком отдельном государстве: ковры, тишина! Не как на заводе тебя теребят – зарплата нужна и так далее! То есть там создаются такие условия, что у тебя даже нет времени прочитать то, что тебе приносят подписывать, какие документы! Всё решают помощники. Вы должны сегодня через пять минут выехать на встречу туда-то, туда-то и даже не успеваешь читать порой, что ты подписываешь!» Это слова, которые он лично мне говорил, я не думаю, что он от них откажется. Я кстати, из этих слов потом для себя, когда уже работал главой города, сделал очень много выводов – прежде всего с точки зрения управления городской администрации, чтобы такого не было.
Но вернёмся к строительству Прижелезнодорожного почтамта. Я, во-первых, посмотрел действующие кадры. Посмотрел и выбрал работоспособных – тех, которые могли работать не только за зарплату, но и за идею, чтобы завершить этот объект, чтобы была у нас победа! И, безусловно, графики, графики и ещё раз графики! Вместе с подрядчиком параллельно объемы, люди и конечно самое главное в тот период времени – материалы! Чтобы не было такого: раствор – ёх! Кирпич – бар! Это так на Кавказе говорят: «раствора нет, есть кирпич». Если нет одного – стройка соответственно не идёт.
У нас дела пошли. Мы сдвинулись с «мёртвой» точки. Конечно, двигалось всё не так просто. Было очень много согласований, нам нужно было сделать достаточно большие работы по коммуникациям, то есть переложить тепловые сети, электрические сети и всё остальные по улице Льва Толстого. Это очень сложная задача, особенно в старой части города. Мы всё заранее планировали, решали и конечно, в этой ситуации была оказана соответствующая помощь «Главснабом» области, Игорем Борисовичем Жуковым – его начальником и Вячеславом Автаевым – заместителем. Ясно, что лимитов не хватало. Строительство остановилось в точке усиления фундамента. Там были карстовые породы, и необходимо было усиливать фундамент уже выстроенного здания. Нам нужен был цемент очень высокой пробы, выше пятисот. Но мы эту с этой задачей справились – сами выезжали на Урал. Решали вопрос самыми разными способами, конечно, не выходя за рамки, которые называют невозможными. По «катанке», по металлу «Главснаб» нам помогал. Я приходил, стучал в одну дверь – не пускали! Стучался в другую. Познакомился близко с Игорем Борисовичем Жуковым. Прекрасный был человек, царствие ему небесное! Приходил к нему всегда с одной «заявочкой», подписывал. А под Новый год, когда мы уже закончили объект, я ему говорю: «Вы знаете, всё-таки Вы нам здорово помогли». И назвал ему такие цифры – десятки, сотни тысяч! В километрах, в тоннах – и металла, и цемента! Он говорит: «Не может этого быть, чтобы я столько выделил!» Я ответил: «Ну, Вы как выделяли? Отписывали на рудник, на цементный завод, а мы ехали и уже на месте договаривались по-своему!» По крайней мере, мы этот объект завершили за полтора года, сдали его.
Эта работа способствовала дополнительной узнаваемости моей и в партийных органах, и среди руководителей предприятий, и среди общественности города, потому что объект был очень серьёзный.
Параллельно мы строили новую Междугороднюю автоматическую телефонную станцию на Мичурина, на Красноармейской производили замену оборудования Центральной коммутационной сети – это телеграф, телефонные станции – центральные, узловые, в областном центре, в Тольятти. Провели реконструкцию деревянных районных узлов связи практически во всех районах области – построили кирпичные здания. И очень много коллективной работы велось в отрасли телевидения, расширяли охват вещания. Николай Пантелеевич Фоменко, в частности, тоже много сделал в этом направлении. Одним словом, весь комплекс работ.
Областное управления связи – для меня это навсегда мощный коллектив, как большой завод, около 20ти тысяч работающих. Всё в себя включало это предприятие: и спецсвязь, и фельдсвязь, и радиосвязь, и телевидение – приемные и передающие устройства, и почта, и сельская связь, и городская связь – то есть это очень сложный комплекс. Мы, Куйбышевское областное управление связи, оставили за собой на вечное хранение последнее переходящее Красное знамя соцсоревнования, как лучшее областное управление связи. Руководителем тогда являлся Борис Владимирович Скворцов, я был первым заместителем. Работали Алик Иосифович Сазар, Фоменко Николай Пантелеевич, Федина Вера Ивановна и многие-многие другие замечательные люди. Вообще, связисты замечательный народ!
– Георгий Сергеевич, и всё же, несмотря на то, что в профессиональном плане у вас всё складывалось замечательно, я знаю, на Вас имело виды даже федеральное министерство, в 94ом году Вы всё же решили пойти в политику? Почему?
– Тогда же кадровая политика строилась не так, как сейчас. Сегодня парикмахер возглавляет город, больницей руководит металлург или наоборот, к сожалению – тогда смотрели ступени прохождения: начальник цеха, руководитель предприятия, области и так далее. И был кадровый резерв – я был в нем. Естественно мне, так как я по результатам имел неплохие, мягко говоря, баллы, предлагали возглавить Тюменское областное управление связи, Калужское управление и другие. Но я уже прижился в Самаре, что называется, «прикипел», не хотел уезжать отсюда. На тот период времени мы чувствовали процесс «разгосударствления», и прогрессивные люди понимали: для того, чтобы создавать рыночные отношения, нужна конкурентная среда. Почему у нас сегодня так много операторов сотовой связи, мы входим в тройку, по крайней мере раньше входили, по насыщенности рынка коммуникаций: у нас и Мегафон, и МТС, и СМАРТС и Билайн. То же самое по телевидению – очень много каналов, большое количество радиостанций. Всё это создавали мы! Взять ту же «Европу-плюс»!
Я для себя сделал выбор в сторону государственности. Я воспитывался в военной семье и для меня понятие патриотизма, чести, себя, Родины, государства оставалось единым. А то, что творилось тогда в стране – не по душе мне это было. Я решил попробовать себя в органах управления власти. Почему, потому что мне и дед и отец всегда говорили: «Сынок, мы государевы люди! Го-су-да-ре-вы!» А решения я принимать умею.
Хороший кабинет, подчинённые, служебный «Ситроен», очень хорошая зарплата, дивиденды. По временам 93го года у меня за тысячу выходило! Тогда машина «Жигули» стоила под семь тысяч.
– И всё это в обмен на что?
– Все это в обмен на помощь людям простым! Да, те, кто сидел на газовой трубе, на нефтяной трубе находился – они жили. А простые люди – заводчане, пенсионеры! Да те же работники партийных органов, которые отдали себя и ушли на пенсию, тот же заведующий отделом городского хозяйства Куйбышевского горкома КПСС Михаил Иванович Назаров! Я с ним встречался, помогал ему. Эти люди ведь жили ещё прошедшим временем! Они верили, был энтузиазм, достигали поставленных перед ними задач! То же строительство Прижелезнодорожного почтамта – мы же выполнили задачу! Он был нужен тогда, нужен и сейчас. Люди тогда работали – Металлургический завод, Авиационный завод. Безымянка рабочая какой мощной была! А потом всё это скрутили.
Поэтому я, не сомневаясь, встал на путь защитника народа.
– Почему Вы решили баллотироваться именно в 8-ом Солнечном избирательном округе?
– Ну, во-первых, я всегда ходил в местную церковь Иоанна Предтечи и моим первым духовным наставником был отец Олег. Я его очень уважал. Ну и наверно, потому что само название «Солнечный» мне сразу понравилось. Я всегда хотел, чтобы было светло, чтобы людям было хорошо.
У меня было две задачи: дети и телефонизация, Солнечный микрорайон и часть Приволжского были слабо телефонизированы. В моей автобиографии было написано, что я связист, работал и работаю в этой отрасли. Я поставил девиз: «Ни шагу назад! Каждой семье по телефону!» Зафиксировал, сколько тогда было заявлений на установку телефона, именно в тот период. 29 тысяч телефонов! Не потом, когда начались просьбы «и нам, и нам, и нам!» Я говорю: «И вам будем ставить, но потом». А здесь зафиксировал месяц, время, и год. Это кстати была задача и федеральных властей, по телефонизации. Я как депутат добился кредитов для областного Управления связи, ну и горсиполком в лице Константина Марковича Ушамирского помогал. Поставленную задачу мы выполнили. Первый телефон включили инвалиду войны, и потом пошла телефонизация.
Затем благоустройство детских площадок, подростковые клубы и очень многие другие направления. Спортивные секции, я сам занимался большим спортом – выполнил норму мастера спорта по дзюдо, но удостоверения не получил – не до этого было. Это было в армии, у меня была травма, я лежал в госпитале длительное время и после этого уже не занимался. Только помогал спортсменам и молодёжи. Сегодня, кстати, опять вышел на татами, слегка борюсь, но не лишкую!
Люди, когда видят, когда человек заинтересован в твоих проблемах, а не «дохленький» по натуре, они сами к тебе тянутся. И чем больше ты делаешь, тем больше на тебе ответственности. Это всегда так! Кто тянет лямку, того всегда нагружают! (улыбается)
Пошли и другие вопросы. Солнечный микрорайон до сих пор остаётся проблемным, потому что там были в свое время нарушены нормы строительства самих зданий. Почему, скажем, в этих домах немножко холоднее, чем в других? Сейчас необходимы капитальные вложения туда, чтобы изменить ситуацию с теплоснабжением. В своё время мы промазывали швы, «отмостки» и заходы непосредственно в подъезды делали. Я недавно там был и посмотрел: где-то мы успели, сделали, но есть такие дома, где зимой, наверно, только с канатной веревкой можно заходить, а там бабушки!
Одно из озёр мы в Солнечном микрорайоне мы очистили. Сейчас я приезжал, посмотрел: чего только там нет, грязь беспросветная! Всё это можно сделать, восстановить, надо просто людей «зажечь»! Чтобы они поверили. Я могу сравнить это только с боевыми действиями. Я был в Чечне, видел командиров, видел, за кем идут. Если командир сам идёт в бой, не прячется за солдатами – его уважают, он всегда пользуется авторитетом. А если депутат не ездит в округ, вот сейчас выборы начинаются – они только сейчас начинают суетиться, «подмазывать» жителей. А надо всегда работать! Вот тебя избрали депутатом – ты уже на следующий день должен трудиться! А не за два месяца перед новыми выборами. Это тоже очень важный момент.
Я сразу познакомился со всеми директорами школ, главврачами – у нас всегда был контакт, поэтому по Солнечному округу я избирался три раза подряд. Был депутатом трёх созывов. В четвёртый созыв не пошёл. Многие спрашивали: почему? Я ответил: пошла у нас уже американская система «мухлёвки» подсчёта голосов, так называемые «мельницы», печатают бюллетени в частных компаниях в Ульяновской области, как будто в Самарской области нет типографий. Ну, для чего это делается? Исключительно для собственной выгоды, выгоды олигархов.
– Давайте вспомним ваши первые годы в Губернской Думе. Ведь Вы были не рядовым депутатом, коллеги достаточно быстро избрали Вас вице-спикером.
– Когда я работал в Областном управлении связи, я уже был знаком и с Константином Алексеевичем Титовым, знал и Андрея Когтева, в ту пору занимавшего пост руководителя Волго-камского банка, знал и других общественных деятелей. И все мы шли по волне развития рыночных отношений, демократии. Я был лично знаком С Анатолием Собчаком. У меня есть подарок от его супруги Людмилы Нарусовой – журнал «Анатолий Собчак». Она, правда, когда в 2006ом году приехала в Самару, разное говорила про меня, но потом я узнал, что её просто заставили, партия «Справедливая Россия». Вот её слова, подпись в журнале: «Дорогому Георгию Сергеевичу на память о моём муже. Л. Нарусова». В жизни всякое бывает, но я человек верующий и знаю одно: «Надо уметь прощать». И надо уметь терпеть и выслушивать людей, быть сильным. Это очень важно. Если человек совершает какие-либо поступки, надо разобраться, почему он это сделал, а не сразу рубить с плеча. Ну и в то же время не давать поблажек, чтобы человек не разложился аморально.
Скажем так: я всегда был руководителем. Даже когда учился в институте. Мы все в одинаковых фуфайках, а ко мне подходил бригадир и просил подписать документы, например, о выполнении работ. Я спрашивал: «А почему Вы именно ко мне подошли?» Он отвечает: «Ну, как-то сразу видно, что Вы старший. К Вам все подходят, ребята с Вами советуются, видно, что Вы – вожак!» Видно генетика такая, либо Богом определено: помогать людям.
– Безусловно, одна из самых значимых страниц Вашей деятельности в те годы – поездка в Чечню. Как Вы пришли к мысли, поехать в самое сердце войны?
– В книге «Самарские джокеры», над которой сейчас работаю, я подробно описываю многие моменты тех лет. Что-то пришло позже, я хорошо знаком с бывшим министром обороны РФ Павлом Грачевым, он кое-что рассказал про отношения с Ельциным. Я встречался и с Николаем Ивановичем Рыжковым, бывшим председателем Совета министров СССР – меня интересовало, как происходил развал Союза в начале 90ых – в книге об этом много написано. Иногда решения принимали в бане, на скамейке, лучше основной части населения об этом не знать – как всё происходит на самом деле. Иногда несут указ на назначение одного, а возвращается документ совсем с другой фамилией. Это что называется, и есть «подковёрные» интриги, или «подковёрная» политика. Тот, кто присмыкается, держит нос по ветру – они остаются в струе. Но уже не могут говорить то, что необходимо говорить людям, простому народу. К сожалению, истинные вещи, которые происходят на самом низовом уровне, они не доходят до руководителей высшего звена. И как глава города, я всегда, помимо докладов от подчинённых, я выезжал сам и смотрел лично. Это было не просто, но я это делал. И когда был депутатом – то же самое. Выезжал к главам районов, к Сысуеву Олегу Николаевичу. Не записывался даже, просто приезжал и сидел, ждал, заходил в кабинет. Мне всегда проще решать за кого-то, чем за себя. За кого-то я могу просто глотку порвать. За правое дело конечно! Например, ребёнок находится между жизнью и смертью, его надо срочно госпитализировать. Не принимают. Были такие случаи, когда я являлся депутатом. Применял меры, которые давали результат. Уже не «здравствуйте» и «пожалуйста», а несколько по-другому, мягко, но с металлом жёсткости.
– Как раз тот самый случай, когда матери ребят воюющих в Чечне не могли добиться помощи, ходя по кругу.
– Ходили они по кругу здесь, в Самаре, ездили потом в Москву. Руководители городские, областные – кто за границей, кто где. Они как слепые котята тыкались, потом пришли ко мне. Говорят: «Вы же депутат, мы Вас избирали!» Хотя они не из моего округа. Я начал этим заниматься. Анатолий Ипатьевич Сергеев, командующий ПриВО, он приложил очень большие усилия, помог – мы туда выехали.
Были на боевых постах, на блокпостах, я присутствовал на самом первом вручении правительственных наград бойцам. То есть мы поддержали ребят, передали письма, разобрались, кто живой, кто без вести пропал – у матерей никакой информации не было. Я был не последним человеком в создании и поддержке Комитета Солдатских матерей. Мы работали и добились, вместе с командованием ПриВО, вывода 81го полка, который попал под самую «раздачу» в декабре 94го года. В апреле 95го он досрочно был выведен из Чечни, мы его встречали на станции Кряж. Мы уберегли тысячу жизней молодых ребят!
Я поддерживал потом отношения с ребятами. Многие женились, некоторые искали себя. Я помогал женам погибших. В общем, это целая книга.
Чечня – это страшное дело. Не хотелось об этом говорить, но всё же. Так называемая «чёрная палатка» – в целлофане тела неопознанные. Это в Моздоке было. (вздыхает) Уже сколько лет прошло, в глазах стоит как сегодня. И матери туда сами добирались, со всей России…
После поездки, я, конечно, более плотно занялся этой темой. Сблизился с Александром Ивановичем Лебедем – он был миротворцем. Достаточно много пленных солдат «вытащили» мы с ним вместе.
Потом он меня пригласил в своё движение «Честь и Родина», я стал там вторым человеком, после Лебедя. Это он сам меня так называл. Лебедь меня поддержал на выборах, когда я баллотировался на пост главы города.
В Чечне я познакомился с людьми, которые впоследствии работали со мной. Это Владимир Михайлович Цветков, Игорь Станкевич, которому потом было присвоено звание Героя России. Видя, как они отвечают за людей, я потом посчитал возможным взять их на ответственные посты. Потому что, человек, который отвечает за людей в бою, тот твёрдо отвечает за людей и в гражданской жизни.
– Но до выборов главы города Вы, как депутат, продолжали активную работу на законотворческой ниве. Что отнесёте к главным достижениям того периода?
– Если говорить о депутатской деятельности, то, безусловно, нами, как одним из первых законодательных органов России, проводилась очень большая работа по разработке Конституции губернии – Устава Самарской области.
Я был сопредседателем областной законотворческой комиссии. Вторым сопредседателем был Владимир Семёнович Мокрый. Мы привлекали учёных Госуниверситета, отраслевых специалистов – разработали и приняли Устав. Это история! Конечно, он потом изменялся, вносились поправки, потому что изменялось и федеральное законодательство, но, тем не менее, первая конституция она создавалась нашей комиссией, где я был сопредседателем.
