Владимир Мау, ректор Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ
“Все социальные сектора – здравоохранение, образование, пенсионное обеспечение – в развитых странах находятся в кризисе. И те страны, которые найдут решение, соответствующее постиндустриальной, а не индустриальной эпохе, те и получат большую фору в будущем экономическом и социальном развитии.
Распределительная модель, когда богатый платит за бедного, здоровый за больного, взрослый за обучающегося ребенка, а работающий за неработающего, пришла к исчерпанию своего ресурса в силу ограниченности демографических и социальных факторов.
Образование, здравоохранение и даже пенсионное обеспечение все больше отвязываются от возраста. Потребность в услугах этих секторов все сильнее возрастает в любом возрасте. В этих сферах усиливается влияние частного сектора, растет конкуренция”.
Владимир Назаров, завлабораторией бюджетного федерализма Института экономической политики имени Е.Т.Гайдара
“Наша пенсионная система выглядит странновато: высокие бюджетные расходы, высокие тарифы и не очень высокие пенсии. Уже сейчас на 47 млн плательщиков страховых взносов в полном объеме (без учета льготных категорий и имеющих право на досрочную пенсию) приходится 36 млн пенсионеров. В начале 30-х годов количество получателей пенсий сравняется с числом тех, кто за эти пенсии платит.
Балансироваться такая пенсионная система может только за счет снижения пенсий. И к 30-м годам мы вернемся к тому уровню пенсионных выплат, на котором они были до героической валоризации 2009 года.
Пенсионеры станут значительной долей в электорате, и решение этой проблемы станет сложной политической задачей. Фантастический дефицит политической воли делает лобовое повышение пенсионного возраста нереальным даже сейчас.
При расчетах обычно оперируют средними показателями. В реальности все сложнее. У более богатых и образованных продолжительность здорового периода жизни может увеличиваться быстрее, чем у бедных и больных. В итоге, не понятно, на кого ориентироваться, выбирая приоритеты новой системы.
Нынешняя пенсионная система снижает стимулы к труду, к накоплениям, к повышению рождаемости. Эта система по сути обкрадывает будущие поколения. Даже самое рациональное поведение, которое задается ее рамками, ориентировано на как можно более ранний выход на пенсию и сохранение частичной занятости в пенсионном возрасте. Это помогает людям выскочить из мясорубки традиционной системы труда, а с другой стороны чувствовать себя необходимым. В противном случае обычно резко ухудшается здоровье.
Риски нынешней пенсионной модели даже с учетом предполагаемой ее корректировки:
– прогнозы увеличения продолжительности жизни постоянно не оправдываются и исполняются досрочно;
– растет неформальная занятость. Даже по официальным данным Росстата она увеличилась с 13% в 2002 до 19% в 2011 году. И скорее всего продолжит возрастать.
Возникает вопрос: нужна ли классическая пенсионная система? Снижается использование тяжелого физического труда, а умственным можно заниматься дольше. Совершенствуется медицина, развиваются системы образования, позволяющие адаптировать пожилые возраста к меняющемуся рынку труда.
Постиндустриальная парадигма пенсионной системы предлагает индивидуальные стратегии накопления для любого работника. Государство должно обеспечить лишь защиту от бедности как страховку от неработоспособности в любом возрасте.
Для людей старших возрастов необходимо сохранить покупательную способность их пенсий. Это предполагает замедление темпов индексации пенсий: не ниже инфляции, но не выше чем рост ВВП, скорректированный на изменение численности пенсионеров.
Для “молодых” пенсионеров и людей предпенсионного возраста нужно предложить программу добровольного отказа от получения пенсии в обмен на существенное ее увеличение в будущем. По нашим оценкам, при решении отложить выход на пенсию на пять лет, ее размер должен вырасти вдвое (на два года – на треть).
По данным опроса Фонда общественного мнения (ФОМ), 55% собираются продолжить работать после достижения пенсионного возраста; 65% из них хотели бы сохранить за собой то рабочее место, которое они занимали до достижения пенсионного возраста; относительное большинство опрошенных собираются проработать на пенсии пять лет.
В результате реализации предложенной модели коэффициент замещения утраченного заработка для участников программы продолжения работы вместо пенсии в перспективе до 2050 года не будет ниже 40%. У остальных упадет до чуть более 20%. Правда, до 2030 года все равно придется принимать решение о повышении пенсионного возраста, так как и новая система станет затратной для бюджета.
В качестве поддерживающих программу мер можно использовать участие в ней по умолчанию, частичное наследование пенсионных прав, не доживших до выхода на пенсию.
Если популярность программы не будет нарастать, то можно освободить работодателя от уплаты части страхового тарифа, например, 6 п.п. в солидарный тариф, только за тех работников, которые отказались от получения пенсии в общеустановленном пенсионном возрасте.
Можно использовать другие источники балансировки той части пенсионной системы, которая продолжит функционировать на традиционных принципах:
– доходы от приватизации и нефтегазовые доходы;
– доходы от управления всем государственным имуществом, помимо того, которое необходимо для выполнения госфункций.
Часть этих средств идет на замещение ПФР выпадающих доходов от существования накопительной пенсионной системы; оставшиеся средства разносятся на индивидуальные счета граждан.
Дефицит системы целесообразно покрывать за счет налогов не на труд, а на потребление, и за счет более полного извлечения природной ренты:
– повысить НДС до 20%;
– увеличить НДПИ на природный газ;
– расширить возможности местных властей по повышению имущественных налогов при снижении трансфертов из федерального бюджета.
Накопительная компонента должны быть добровольной. Но пока она не сложится, пока гражданам не будет привита привычка добровольно накапливать, отказываться от ее обязательности не надо. Но уже сейчас надо предоставить гражданам право выбора между накопительной и распределительной системами в отношении всех 6%. Предлагаемая сейчас модель с передачей Внешэкономбанку 2% из ставки взноса за “молчунов”, выглядит только как желание поддержать уважаемую организацию.
Надо дать НПФ возможность выбирать более рискованные накопительные инструменты. Пока система молодая риски будут не очень большими. Проблема ликвидности не возникнет до середины 30-х годов. По мере старения участников накопительной системы предлагать переводить средства в более консервативные инструменты.
Предлагаем переход к доминированию пассивного управления, менее затратного в администрировании, ориентированного на вложения в индексы (на фондовом рынке – “Финмаркет”). Это позволит обеспечить более равный доход и снизить расходы на управление пенсионными накоплениями.
Для средних и младших возрастов (после 35 лет) акцент надо сделать не только на повышении эффективности накопительного компонента, но и на ужесточении правил “входа” в распределительную пенсионную систему (повышение пенсионного возраста и требований к стажу).
Для самых молодых (тех, кто только выходит на рынок труда) необходимо предусмотреть радикальное изменение всей парадигмы пенсионного обеспечения. Классическая пенсионная система заменяется любыми добровольными инвестициями в финансовые активы, человеческий капитал, недвижимость. Роль государства сводится к страхованию от бедности в случае нетрудоспособности. При этом фискальное бремя на труд радикально сокращается.
Наша цель – создать разные пенсионные системы для разных возрастов. Такой подход позволит в течение двух поколений мягко демонтировать устаревший социальный институт государственного пенсионного обеспечения
